Исмен и Томирис под конвоем македонских всадников подъехали к опустевшему лагерю персов. Тишина и безлюдье. Ветер носился между осиротевших шатров, закручивая вихри серой пыли, трепал пологи, таскал по земле какие-то грязные тряпки.
Кругом беспорядок. Персы покидали лагерь в панике. Сперва старались захватить самое ценное, но потом и это бросали. У въезда лежала опрокинутая на бок повозка. Кувшины, сундуки – все вывалилось. Еще несколько распряженных возов, кое-как нагруженных доверху добром, сбились в кучу. Постромки на дышле перерезаны или грубо оборваны. Удиравшие персы отвязали лошадей и ускакали, побросав все.
Где раньше располагалась кухня, царил хаос. Валялись перевернутые жаровни. Темнели на земле лужи масла, посреди которых, как острова, торчали останки разбитых кувшинов. Рассыпались овощи из упавших корзин. Только мешки с зерном по-прежнему продолжали лежать ровной стопкой.
В центре лагеря, в окружении покинутых роскошных шатров военачальников остался стоять огромный желтый купол покоев правителя. Флаги с крылатым солнцем тоскливо трепетали на ветру. Неугасающий огонь еще теплился в чаше алтаря, возвышавшейся на прямоугольном постаменте из белого мрамора. Но ни надменных слуг, ни грозных охранников…